Романтический период построения основ

В ноябре 1920 г. Россия впервые в мире приняла решение о легализации искусственного прерывания беременности. Постановление Народного комиссариата здравоохранения и Народного комиссариата юстиции РСФСР почти повторяет положения резолюции, принятой на отделении акушерства и женских болезней 12-го Пироговского съезда общества русских врачей (1913 г.): допускается производство аборта только врачом и только в условиях больницы; врач, произведший операцию с корыстной целью, предается суду.

Закон, принятый в 1920 г., был логическим завершением дискуссии, начатой в дореволюционной России. Потребность в ограничении рождаемости объективно созрела. И власть предоставила людям такую возможность. Ленин назвал отмену законов, преследующих за аборт, или за распространение медицинских сочинений о предохранительных мерах «охраной азбучных демократических прав гражданина и гражданки». Свобода делать аборт рассматривалась в контексте общей свободы человека, женщины.

Это был определенный шаг на пути модернизации общества, но шаг плохо продуманный. Возможно, это решение опередило время. Новая большевистская власть верила, что в результате «укрепления социалистического строя», повышения уровня жизни, агитации против абортов, охраны материнства и младенчества явление постепенно исчезнет. Поэтому развитию контрацепции не придавалось должного внимания. Такой взгляд (о прямой связи между уровнем жизни и рождаемостью и о повышении благосостояния как пути борьбы с абортами) еще долгое время определял политику в этой области.

Здравомыслящие специалисты высказывались за развитие и пропаганду противозачаточных средств, но, по-видимому, их голос звучал слабо. Хотя в 1923 г. и была создана Центральная научная комиссия по изучению противозачаточных средств при отделе охраны материнства и младенчества НКЗ, соответствующая научная база и инфраструктура сильно отставали от потребностей.

В этом вопросе Россия уступала Западным странам. Как писал А. Генс, несмотря на то, что противозачаточные средства запрещены в буржуазных государствах, их можно купить в любом магазине, их производство носит фабричный характер, они широко рекламируются для больных женщин и это является достаточной приманкой и для здоровых женщин. А в Голландии и Англии контрацепция и не запрещалась.

После выхода закона о разрешении аборта количество "полных" абортов, то есть произведенных от начала до конца врачом в больнице, стало быстро расти. Сейчас невозможно сказать, в какой степени это происходило  за счет "выхода из подполья" нелегальных абортов и улучшения регистрации, а в какой - за счет непосредственного роста уровня абортов.

В больницах не хватало коек для растущего числа пациенток, поэтому вскоре постановлением Народного комиссариата здравоохранения и Народного комиссариата юстиции (от 3 ноября 1924 г.) были организованы специальные комиссии, которые давали заключение об основаниях прерывания беременности и постановление об удовлетворении или отказе в просьбе о бесплатном аборте. Постановление определяло, кому в первую очередь должно предоставляться право на бесплатный аборт:

• безработные-одиночки,
• одиночки-работницы, имеющие одного ребенка,
• многодетные, жены рабочих,
• все остальные категории застрахованных и
• остальные гражданки (Генс, 1929).

Те женщины, которым было отказано, обращались либо в частные больницы, либо к нелегальным услугам. Впоследствии таким женщинам была предоставлена возможность делать аборт в государственных больницах, но за деньги.

Как писал А. Попов, была создана "абортная индустрия". Население приспособилось к использованию аборта, так как это был наиболее эффективный и доступный метод контроля рождаемости.

С 1924 г. начался сбор статистических данных об абортах. И, соответственно, научный анализ ситуации. В 1927 г. в ЦСУ СССР вышло два сборника "Аборты в 1925 г." и "Аборты в 1926 г.". Появилась информация не только о числе абортов, но и о социально-демографических характеристиках женщин, поступающих на аборт. Ожидалось, что это даст возможность изучать причины роста абортов и вырабатывать меры борьбы с ними.  Период активного изучения и обсуждения этой проблемы продлился, однако, недолго. Эти сборники стали последней публикацией данных об искусственных абортах вплоть до 1980-х гг.

Число абортов на 100 родов в губернских городах возросло за три года почти втрое (см. таблицу). Следует, однако, учитывать, что в число абортов в губернских городах входят аборты, сделанные приезжими женщинами (а роды – нет?). При этом удельный вес неполных абортов быстро уменьшался.

В конце 1920-х гг. началось быстрое снижение рождаемости. В Москве в 1934 г. на одно рождение приходилось 2,7 аборта (в учреждениях Наркомздрава) (Урланис, 1963, с. 27) (см. таблицу). Многие женщины при опросах в качестве основной причины аборта указывали материальные трудности. Поэтому сначала прекратилась публикация всяких данных об абортах. Затем, как писал Б. Урланис, «исходя из того, что дальнейшее распространение абортов грозило еще большим снижением рождаемости,... было принято постановление о запрещении абортов». Некоторые исследователи вопроса полагают, что запрет аборта стал частью общей антимодернистской реакции 30-х гг.